Глава 7. “Золотая рыбка”

- Заходи Михаяси-Кабаяси, сидаун плизенс,- радушно и в тоже время, как-то по блатному, с присущей только ему одному манерой сказал Беленький Гурий Николаевич вошедшему в кабинет Михаилу Ивкину, указывая рукой на кресло у своего рабочего стола.

- Привет Николаич, а…?- попытался, было, сходу спросить Мишка.

- А хочешь, я тебе свою секретаршу покажу?- перебил его всё такой же вертлявый Гурий Николаевич, ехидно щурясь усатым носом.

- Натали, зайди,- нажав на селекторе кнопку, проговорил Беленький.

- Вызывали, Гурий Николаевич?- войдя в кабинет начальника АТП, произнесла, улыбаясь, секретарь.

- А ну-ка, повернись на 360 градусов.

- Зачем?- спросила, насторожившись, Наташа.

- Повернись, повернись,- хихикая, повторил Гурий Николаевич.

Она медленно повернулась вокруг своей оси.

- Что скажешь Малыш?

- Умопомрачительно до умопомешательства,- прошептал Мишка, вытирая рукой вспотевший лоб от вертящихся перед глазами молодых женских форм.

- Всё, можешь быть свободна,- с похотливой гримасой на лице промолвил бывший начальник Энской милиции.

- Хм,- произнесла Наташа,- и удалилась, виляя грушевым задком, сидящем на стройных ножках.

- Николаич, есть одно местечко под Красноморском, где нас ждут днём и ночью с рыбой и икрой,- выдал занимательную информацию Мишка.

- И?- спросил Беленький, роясь в столе, звеня чем-то стеклянным.

- Михалыча Берестова бывший ученик приглашал слёзно за рыбой и икрой.

- Михалыч перед отплытием просил меня с тобой решить этот вопрос.

- А что тут решать?

- В субботу, послезавтра с утречка и ага!

- «Камаз» полуприцеп и пятидесяти литровая бочка из-под дистиллированной воды подойдут?- на полном серьёзе спросил Гурий Николаевич, продолжая звенеть в столе чем-то стеклянным.

- Наверняка … маловато будет,- сострил Мишка, ухмыляясь.

- Рыбачить, так рыбачить!- ответил Беленький, потирая руки.

- Натали, секретаршу мою с собой возьмём для сугрева, ну и спирта тройку пузырей,- проговорил он.

- А она согласится?

- Кутузов, за чужой счёт рыбу с икрой вприкуску со спиртом хавают и трезвенники, и язвенники!

- Га, га, га!- прогорлопанил переиначенное крылатое выражение Гурий Николаевич,- и они с Мишкой  засмеялись, ударив друг друга ладонями рук.

***

В шесть часов утра четверо смелых толкались на территории АТП подле заведённого Камаза. Город ещё крепко спал. Вершины сопок с востока золотились лучами восходящего за ними солнца. Гурий Николаевич сначала посмотрел на  сопки, потом на свои наручные часы, протанцевал на месте пару коленцев чечётки и произнёс:

- Ну, что захребетники мои, гондурасики мои, поехали?!

- По коням!- переплюнув рычание мотора, прикрикнул Николаич,- и все сели по распределённым заранее местам.

- Капроновый, трогай!- скомандовал водителю Беленький, ёрзая непоседой на сидении у окна, хихикая и крутя головой по сторонам.

- Кабаяси ты видишь, ты видишь, что у Вадика волосы белые и, как толстая капроновая леска?

- Я его, поэтому всю жизнь и дразню «капроновый»,- заливаясь смехом, пояснил Николаич.

- Но это лучше, чем «макароновый»!- сказал Мишка, и все засмеялись.

- А я не обижаюсь,- проговорил Вадик, поправляя мозолистой рукой свои капроновые волосы.

И громко фыркая, стравливая лишний сжатый воздух из тормозной системы, грузовик, гремя наращенными металлическими бортами полуприцепа, покатил в заданном направлении, то есть из пункта «Э» в пункт «К».

- Тебе удобно в спальнике моя бройлерная куропаточка?- нежным голосом поинтересовался Гурий Николаевич у Наташи, шаря рукой за креслами водительской кабины.

- Хи, хи, хи!

- Щекотно!- пропищала секретарша, крутясь расклешённой юлой.

- Терпи боевая подруга!

- На рыбалке всякое случается!- успокоил её Николаич,- и ещё пуще засмеялся, продолжая вертеться егозой.

Здесь можно оставить свои комментарии.

Глава 6. “Ночь перед Японией”

В 20 часов 10 минут в 17-ом номере гостиницы «Турист» Южно-Сахалинска сегодня присутствовало: три постояльца, три кровати, три стула, платьевой шкаф, стол, графин с водой и пробкой в виде гранёной рюмки, три стакана с ягодками на боку и литровая пластиковая бутылка спирта «ROYAL». Расположившись по-свойски на новом месте и спустя десять минут, Александр Михайлович Берестов якобы по нужде вышел в коридор второго этажа, и его не было минут двадцать пять, тридцать. Назад в номер он вернулся с рассечённой левой бровью, с содранными до крови пальцами правой руки, но в обнимку с учительницей русского языка и литературы Рыбногорского ПТУ-5 Светланой Николаевной. По крайней мере, так он её представил Мишке и водителю микроавтобуса Шурику. Вытирая кружевным платочком кровь с лица своего ухажёра, Светлана Николаевна вся тряслась от нахлынувших чувств и, будучи в пьяных сердцах исступлённо не переставая, целовала раненого бойца во все сладкие места и пряные закоулки.

- Хватит, хватит уже по мне мокрым ротангом ползать.

- Прибереги силы на ночь,- косясь на ребят и улыбаясь, приговаривал Берестов.

- Александр Михайлович если бы не Вы, то этот глагол повелительного наклонения из ресторана увёз бы меня силком в страну невыученных уроков и синтаксических ошибок,- щебетала русичка, вытирая свои катящиеся гороховые слёзы по щекам и выпученным из декольте обнажённым грудям тем же кружевным платочком.

- Администратор гостиницы грозилась вызвать милицию,- продолжала озабоченно в полголоса говорить завуч.

- Ладно, давайте по пять капель рояля и в люлю,- предлагая, приказал Михалыч.

- Шурик, быстро наливай всем, снимай матрасы с кроватей и стели их на пол в один ряд в целях безопасности.

- Будем вести четырёх ярусную половую жизнь перед посещением загнивающей заграницы,- проговорил Берестов, краснея от удовольствия, что нахамил, намекая на даму в присутствии дамы.

- Пей Светик, не стыдись.

- Сделай «ам» и всё,- ласково уговаривал Александр Михайлович Светлану Николаевну, опрокидывая собственноручно ей в рот полную графинную пробку-рюмку со спиртом. И естественно она сдалась. Произошло это самое «ам», и Светлана Николаевна рухнула надувным резиновым кроликом на средний матрас, растопырив в падении ладные ножки, произнеся напоследок: «Алекса…р Михалыч я хочу те…бя, Ва…с».

- Япономать!

- Вот это щелкунчик!- вырвалось у водителя Шурика, когда он невольно проник блуждающим взглядом охотника между безмятежно шагающих ляжек преподавателя русского языка и литературы. Мишка наклонился вперёд и посмотрел туда же пронзительным взглядом слуги правопорядка, сказав в поддержку Шурика: «Щелкунчик на пушистой ёлке уже спит посапывая».

- Михалыч, отбой?- поинтересовался Ивкин у Берестова.

- Зачем толпой?

- Можно по очереди, только я первый!

- Самое главное в жизни – это чинопочитание во всём,- деловито произнёс Александр Михайлович и стал, медленно смакуя раздеваться сам и раздевать «падшего ангела».

- Тем более женщина очень попросила,- усмехаясь, завершил свою завуалированную агитацию Берестов и выключил свет.

Здесь можно оставить свои комментарии.